«Куст получается как живой»

Фото: Михаил Белых

Как мичуринский мастер Леон Гурджиев сохраняет и развивает древнее мозаичное искусство

Михаил Белых

2 октября, 2014 17:05

7 мин

В начале ХХ века Мичуринск украшали 15 церквей. Со временем в центральной части города их осталось лишь три. Возле двух — Боголюбского кафедрального собора и храма в честь пророка Божия Илии — всегда многолюдно. Внутреннее убранство церквей украшают яркие иконы, выложенные мозаикой. Их автор, Леон Гурджиев, создал около 30 работ в технике мозаики. Сейчас они украшают часовни, храмы и монастыри. Всего же за свою долгую творческую жизнь он выложил около двухсот картин.

Леона Ивановича Гурджиева я застал в мастерской на окраине Мичуринска. Слегка прищурившись, художник придирчиво оценивал свою новую работу — эскиз с изображением образа святителя Питирима. Поймав мой заинтересованный взгляд, тут же поясняет:

– Накануне 100-летия прославления епископа Тамбовского получил заказ на изготовление мозаичной иконы в правом нефе Ильинского храма. Как видите, эскизы уже закончены. А это, — указывает на полотно, спускающееся со стены на пол, — картон в натуральную величину.

Художник из Душанбе, сын кубанской казачки и армянина с русским именем Иван и фамилией, происходящей от персидского слова «гюрджи», что значит «грузин», последние двадцать лет живет в Мичуринске. Во времена советского Союза Леон Иванович жил в Тюмени, Туркмении, Узбекистане и Ханты-Мансийске. Везде оставил он о себе память в виде пропитанных солнечным светом мозаичных панно. Особенно запомнилась мастеру работа в крытом рынке Душанбе, где из смальты им было выложено полотно размером 84х5 метров. Люди, входя в помещение, видели торговые ряды, изобиловавшие разнообразными спелыми овощами и фруктами, а, подняв глаза, созерцали практически ту же картину, но уже в исполинском виде.

– Со смальтой сейчас очень сложно, — сетует художник. — В наши дни ни один завод в России и даже в бывшем Советском Союзе ее не выпускает. А было время, когда этот удивительный декоративный материал в качестве побочного продукта в неограниченном количестве выпускал завод керамической посуды в Златоусте. Выручают запасы.

Запасы — это около тридцати ящиков солнечного минерала, которые Гурджиеву удалось вывезти в Россию из охваченного междоусобной войной Таджикистана. Каждый берет из дома в вынужденное изгнание самое ценное. Художник взял с собой ящики со смальтой, которые весили две с половиной тонны.

– Две с половиной тонны смальты мне, как ветерану Союза художников Таджикистана, безвозмездно выделил республиканский Художественный фонд, — вспоминает мастер. — Просил тонну, а дали две с половиной. Но сразу же возникла сложность: как перевезти груз через границу. Помог его величество случай. Незадолго до переезда в Россию я работал над очередным панно в здании посольства Германии в Таджикистане. Бывший в то время министр внутренних дел республики Якуб Салимов увидел это панно и захотел, чтобы его дом также украшала моя работа. Я согласился, ко мне сразу же приставили охрану. И вот с этой охраной я ежедневно ездил на другой конец Душанбе, поскольку в начале девяностых передвигаться по городу было небезопасно: в республике шла гражданская война. За полтора месяца я ту работу закончил. В благодарность Салимов выделил адъютанта, который и помог благополучно миновать три КПП и две таможни. Так благодаря старым запасам я и живу. Но и они тают

Мой взгляд останавливается на тюках с разноцветными бутылками, торчащими в мешочных прорехах. Они аккуратно уложены вдоль забора.

– Основа смальты — кварц. А бутылки ведь также сделаны из кварца, — объясняет мастер. — Я потом эти бутылки бью и подгоняю до нужной мне формы. Из бутылочных осколков зеленых оттенков делаю листья, фрагменты кустов. Обязательно рядом с вогнутым кусочком кладу выпуклый. И вот при преломлении света, за счет фактуры материала, куст получается как живой. Это очень важно. И при разной погоде картина по-разному смотрится. При пасмурной — одно звучание, при солнечной — другое.

На некоторых работах кроме битого бутылочного стекла Леон Иванович применяет природные камни, кирпич. За годы творческой деятельности ему приходилось создавать мозаичные панно даже из каменного угля. Это лишь на первый взгляд уголь кажется иссиня-черным. Когда мастеру привезли две тонны антрацита, он по оттенкам рассортировал его на пятнадцать кучек — от белого до глубокого черного. В тот раз художнику-монументалисту доверили выполнить панно для павильона горнорудной промышленности выставки достижений народного хозяйства Таджикистана.

– Очередное панно я начинаю с детального разговора с заказчиком, — рассказывает Леон Иванович. — Что он хочет увидеть, какой смысл вложить? Затем создаю так называемый фор-эскиз — рисунок, дающий общее представление о будущей работе. С течением времен на свет могут появиться несколько вариантов композиции, которые в конечном итоге превращаются в один эскиз, в масштабе один к пяти. Завершает подготовительную работу картон, выполненный в натуральную величину со всей детализацией, которая затем переносится на стену.

Процесс работы со смальтой очень трудоемок и интересен. Вначале мастер раскалывает смальту на несколько кусков нужной величины. Для этого он использует молоток и специальный инструмент — кальян — плоский металлический штырь, закрепленный вертикально на верстаке. Бывает, что кусочки оказываются размером в два-три сантиметра. Встречаются и просто горошины. Их приходится брать пинцетом и с помощью иглы устанавливать на вертикальную поверхность. Затем той же иголкой необходимо удалить излишки выступившего раствора, чтобы по соседству утвердить еще один мелкий элемент. К примеру, один глаз будущего изображения может состоять из 35 кусочков. И не так важно, сколько всего в панно разноцветных элементов среднего размера, говорит Гурджиев. Главное — узнаваемость, которая должна быть в любой работе.

В отличие от многих своих коллег, Леон Иванович всегда использует прямой мозаичный набор: кусочки солнечных камушков он наносит непосредственно на вертикальную поверхность стены, стоя либо на высоких и шатких лесах, либо паря между небом и землей на специально подвешенной люльке. Можно существенно облегчить эту крайне трудоемкую работу и выложить вначале мозаику на плитах, а затем перенести их на стену. Но мастер такой подход категорически не приемлет.

– В моей работе, как ни в какой другой, прежде всего, необходима усидчивость, — считает Гурджиев. — Если поддался усталости — бросай, лучше не занимайся. Трудно, когда заставляют работать из-под палки. А когда ты занят своим любимым делом, когда знаешь, что оно тебе по душе, никогда не устанешь. Поэтому в жизни мне повезло.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе