Новости – Общество
Общество
«Совершенно не было никакого страха. Просто авантюра»
Карина Кантсо. Кадр из короткометражного фильма «И тигры станут львами». Фото предоставлено Кариной Кантсо и Максимом Мещеряковым
Тамбовские культурологи Максим Мещеряков и Карина Кантсо сняли фильм и сразу попали в Канны
9 июля, 2015 14:52
14 мин
Тамбовчане Максим Мещеряков и Карина Кантсо месяц назад вернулись с Международного Каннского кинофестиваля. Их короткометражный фильм «И тигры стали львами» представлял Россию во внеконкурсной программе «Short film corner». Ребята сами написали сценарий, сами были режиссерами, операторами и актерами. Во Францию уехали без лишней шумихи и за свой счет. И лишь спустя несколько недель стали делиться впечатлениями об одном из самых престижных мировых кинофорумов. Корреспондент РП встретилась с Кариной Кантсо и узнала, как амбициозные планы, казавшиеся авантюрой, неожиданно стали реальностью.
– Карина, как вы с Максимом, не имея ни специального образования, ни опыта, решились снять кино?
– Мы оба культурологи. То есть теоретическая база у нас большая. У нас в ТГУ читали историю кино, историю театра. Мы с мужем учились на одном факультете. Максим на год старше, он перевелся к нам на третьем курсе после академического отпуска. Собственно, с тех пор мы и вместе. Просто мы фанаты кино. Любим кино, много смотрим. И вот два года назад у мужа возникла идея самим снять фильм. Это полностью его детище. И вынашивалось оно довольно долго. У нас была идея, но не было аппаратуры. Не на что было снимать. Одно время мы работали реставраторами усадьбы фабриканта Асеева в Тамбове и Рассказово, скопили денег, купили полупрофессиональную фотокамеру, винтажные объективы и стали пробовать снимать.
– То есть буквально сняли кино «на коленке»?
– Да, фильм, как принято говорить, «безбюджетный». Снимали в собственном саду. Мы потратились только на камеру, объективы и бутафорские ружья. Многое снимали со штатива. Просто ставили камеру и — получится-не получится. По несколько дублей.
– Но кто-то же вам помогал?
– У нас был небольшой круг друзей, которые что-то советовали в процессе. Но в основном все делали сами — от идеи и сценария до монтажа. В некоторых сценах оператором был Глеб Галкин, он же отвечал за звук. Чтобы набрать съемочную группу, нужно иметь возможность либо заплатить людям, либо увлечь идеей, тем, что проект принесет какие-либо дивиденды в будущем. Мы, разумеется, не были уверены в результате, и не было средств, чтобы нанять актеров. Знакомых, которые могли бы это сделать бесплатно, у нас тоже нет. Поэтому решились играть сами. Так проще. Во-первых, идея была понятна обоим. Не надо было ничего посторонним людям объяснять. Это ведь очень трудно, не имея никакого опыта — ни операторского, ни режиссерского — объяснить человеку, что от него требуется. Хотя сама драматургия у нас не сложная. Там актерских талантов каких-то не нужно. Решили, что фильм будет без слов. Потому что мы не можем тягаться с профессиональными актерами. Это только все испортило бы.
– Сколько времени у вас ушло на съемки короткометражки?
– Мы начали снимать летом прошлого года. Потом были осенние съемки, и закончили в декабре. Нам нужны были разные времена года, чтобы нужное настроение поймать, чтобы снять снег, например. То есть, получается, мы снимали с августа по декабрь. А вообще, многое в фильме появлялось случайно.
– Обратила внимание на кадр, в котором на небе появляется белая полоса от летящего самолета. Так было запланировано или это графика?
– Нет никакой графики, никаких спецэффектов. Просто летел самолет, и мы его сняли. Это первый опыт съемок, но мы поняли, что действительно на каком-то этапе материал начинает жить своей жизнью. Подсказывать сам какие-то ходы. Это даже жутковато местами. Изначально идея была немного другой. Она трансформировалась со временем и конечный результат, конечно, отличается от первоначального замысла. Вообще все это — такая большая авантюра. Мы смонтировали фильм и сразу отослали на Каннский фестиваль.
Кадр из короткометражного фильма «И тигры станут львами». Фото предоставлено Кариной Кантсо и Максимом Мещеряковым
– Больше никуда не пробовали отправлять, сразу в Канны?
– Сразу в Канны. Это был предпоследний день приема заявок — третьего марта был дедлайн, а второго мы отослали. Звук, какие-то последние штрихи доделывали в ночь. Сделали, выдохнули и послали. Совершенно не было никакого страха. Просто авантюра.
– Ваш фильм участвовал во внеконкурсной программе?
– Да, мы попали в «Short film corner» — уголок короткого метра. Пусть это внеконкурсная программа, но это премьерный показ в Каннах. Всего в этом году в «Short film corner» было представлено две с половиной тысячи короткометражных фильмов со всего мира. Но от России довольно мало, всего 60 работ. И только две из них попали в конкурс. И то не в основной, а в конкурс киношкол. Попасть в конкурс непросто, случайных фильмов там нет. И уровень мастерства должен быть высокий.
– Кстати, хотела спросить, на каком языке вы общались?
– Да там смесь. Если не говоришь по-французски, то по-английски. А если и по-английски не говоришь, то как-нибудь. У нас уровень невысокий. То есть, понимать мы понимали. Вокруг огромное количество людей — профессионалов в своем деле, и плохой английский, конечно, подтормаживал нас в плане общения.
– Но вы же общались с кем-то из профессионалов, что они говорили про ваш фильм?
– Нам говорили, что фильм неплохой, что это очень оригинально. При том, что у нас нет ни образования, ни опыта. Мы в основном с русскими общались. Так получалось. Слышишь родную речь, невольно поворачиваешься, завязывается какая-то беседа. Но все, конечно, удивлялись, что мы попали на фестиваль не будучи профессионалами. Европа в этом отношении более лояльна, у нас же всегда будут попрекать отсутствием специального образования.
– Может быть, когда учишься в киновузе, сложнее взять камеру в руки? Возникает какой-то страх, боязнь сделать не так, как учили?
– Вполне возможно, что от учебы этот страх как раз и возникает. А у нас не было каких-то сдерживающих факторов. У меня отношение к любому образованию очень двоякое. С одной стороны, да, могут дать хорошую базу, научить приемам. Но быть талантливым никто не научит. Это либо есть, либо нет. Технике можно научить, извиняюсь, хоть мартышку. Но нужно уметь выходить за пределы кинематографического процесса, сохранять трепет.
Карина Кантсо на 68-м международном Каннском кинофестивале. Фото из архива Карины Кантсо.
– И все же часто бывает, что люди выезжают на таланте с первой книгой или первой короткометражкой, а потом появляется ощущение, что чего-то не хватает...
– Ну потом все-таки будет пробел, да. Но, на самом деле, фестиваль лично мне дал понимание того, что, во-первых, не страшно. Во-вторых, можно практически все. И, в третьих, просто надо много работать. Без оглядки на стереотипы. Вообще, посмотрев разные короткометражки и зарубежные, и отечественные, пришло четкое понимание того, что ничего невозможного нет. Мы дилетанты в техническом плане, у нас нет каких-то специализированных знаний, например, мы не знаем каких-то монтажных секретов, не умеем работать с профессиональной аппаратурой, но у нас есть довольно масштабная теоретическая база. Повторюсь, все это мы довели до конца благодаря моему мужу. Потому что у меня, например, не хватило бы смелости замахнуться на Каннский фестиваль.
– Вы ездили за свой счет?
– Да, все полностью сами. У нас был резерв на экстренный случай. Вот им мы, собственно, и воспользовались. Нам потом говорили, почему вы не обратились за помощью в управление культуры или куда-то еще, но мы решили оплатить эту поездку сами. Не знаю, глупость это или нет, но мы поехали на все 11 дней фестиваля. И старались максимально использовать это время. Каждый день как пионеры с утра и до самого вечера были на фестивале. В среднем в день смотрели два полнометражных фильма плюс час в библиотеке короткого метра. Отсматривали по максимуму. Само нахождение на фестивале уже как один большой мастер-класс.
– Не чувствовали себя не в своей тарелке? Все-таки вы в этой сфере новички, да еще и из маленького провинциального российского города.
– В Каннах удивительная атмосфера. Нет никакого страха, ужаса. При том, что я жуткий социофоб, у меня начинается паника даже в автобусе. А там одновременно находятся больше пяти-семи тысяч человек и абсолютно спокойное, расслабленное состояние. Ощущение праздника. Как в детстве. Начинается фильм, идет заставка, звучит музыка... Не знаю, как охарактеризовать, это какой-то детский трепет. Но при этом фестиваль — это не отдых, а самая настоящая работа.
Максим Мещеряков. Кадр из короткометражного фильма «И тигры станут львами». Фото предоставлено Кариной Кантсо и Максимом Мещеряковым
– Удалось пообщаться с кем-то из знаменитостей?
– Мы никого не видели. Все наше время было занято просмотрами фильмов.
– То есть вы не тусоваться ездили, а набираться опыта?
– Чтобы там еще и тусоваться, надо не спать совсем. Потому что мероприятия идут круглосуточно. Мы утром ехали на показы и встречали людей, которые только возвращались обратно. Силы уходили все. Чтобы пройти на показ, по полтора часа приходилось отстоять в очереди. И неважно, крутой ты режиссер или ученик. Все одинаково стоят, независимо от статуса, возраста. Все знакомые спрашивают, кого из звезд мы видели. Но мы не видели никого. Все звезды на вечерних гала-показах, где очень жесткий дресс-код. Мы даже и не планировали на них ходить, не брали с собой такой одежды. Смокинги, бабочки, вечерние туалеты — все это обязательно, иначе просто не пустят. И опять же, чтобы посмотреть на эту красную дорожку знаменитую, надо стоять в очереди. Занимать ее с обеда. У нас просто не было времени на это. Пробегали мимо, слышали, как кричат, например — Кейт Бланшетт. И все свистят, топают, хлопают. Люди на стремянках в три ряда стояли, чтобы звезд увидеть. Но при этом, опять же, никакой истерии, никакой давки, никакого дискомфорта там нет.
– Какие в целом впечатления от тех фильмов, которые вы посмотрели в Каннах?
– Общий уровень короткометражек примерно одинаковый. Все плюс-минус одинаково снимают — технику используют одинаковую, приемы. Интересных запоминающихся фильмов не так много. Полного метра от России в этом году не было вообще. Как-то очень слабо Россия выступила. Вообще, глядя на то, что наши ребята делают, видна попытка включения в общемировой кинематографический контекст, но все-таки с ориентацией на мейнстрим. И как-то все очень радикально. Радикально не по сюжету, а именно по качеству исполнения. Почему-то у многих российских фильмов плохой звук. У европейских фильмов плохого звука не бывает, даже если есть какие-то проблемы со сценарием или игрой актеров.
– А по темам? То, что любят европейские фестивали — чернуха и социалка?
– Все это востребовано, да. Я даже уверена, что часть фильмов, которые попадают на фестиваль, обязательно должны быть социально ориентированными. Мне кажется, это условие фестиваля. Но реакция зрителей на такие фильмы очень неоднозначная. Мы посмотрели потрясающий французский фильм «Законы рынка». Но он очень неудобный для европейского сообщества. Какой-то неловкий, может быть, даже стыдный. История маленького человека по Гоголю. Классика в чистом виде. Потрясающая игра актеров и трогательная история. Но хлопали в зале единицы. Многие выходили со смущенными лицами. Потому что не привыкли к тому, что им показывают их недостатки. При этом зрители на ура встретили фильм про американских наркоманов. Про маргинальную Америку, неблагополучную. Мне-то кажется, что кино должно больше ориентироваться на гуманизм. Стараюсь откапывать и смотреть старые фильмы, начиная с 20-х годов. Пересматриваю с той целью, чтобы заразиться той легкостью и непосредственностью, с которой снимали тогда, когда не были придуманы все законы жанра.
– Тамбовчане где-то смогут увидеть ваше кино?
– Это хороший вопрос. Был один показ по ТВ в рамках программы «Вести Тамбов». Было несколько приглашений для живого показа, но сейчас лето — мертвый сезон. Да и мы сейчас заняты новым проектом, и по правде сказать, надеялись, что страсти по «каннскому фильму» быстро улягутся и о нем забудут.
– Будете принимать участие в каких-то еще фестивалях?
– Да, нам уже прислали несколько приглашений. Участвовать будем, а вот ездить вряд ли. Потому что дорого. Почти все фестивали подразумевают проезд и проживание за свой счет. Да и надо уже заниматься другими проектами. Этот свое дело сделал, мы стартанули, получили билет в мир кино. Но надо дальше что-то делать. Чтобы снять полный метр, нужно набить руку на коротком. Никто не даст финансирования, пока не будет короткометражек хорошего уровня.
– То есть вы планируете снимать полный метр?
– Конечно. У Максима огромное количество идей. Идея, литература — все это на нем. Я больше помощник, оператор. У нас уже есть материал для новых фильмов. Мы его еще весной отсняли. Сейчас начали еще один проект. Он довольно серьезный и отнимает много сил. Но не буду о нем говорить. Пока проект не оформлен, лучше не стоит.
– После всех этих впечатлений, после Канн нет ощущения, что в Тамбове катастрофически не хватает творческой среды? Не тусовки, а именно той подпитывающей среды — компании единомышленников, с которыми можно хотя бы поговорить о серьезном кино?
– Недостатка в интеллектуальном общении у нас нет — все наши друзья незаурядные образованные люди. Сейчас мы в большей степени действуем интуитивно. И пока это срабатывает. Что будет дальше, не знаю. Конечно, в Тамбове нет ни художественной среды, ни творческой. Мы очень замкнуты, абсолютно не публичны. Как сказала моя подруга: «Вы сняли фильм про коробку, в которой сами живете». Мы создали себе обособленный, даже изолированный мир и сняли про это кино. Хотя сама история не имеет к нам никакого отношения. Она сама по себе.
– И не скучно вам вдвоем в этой коробке?
– Нам вдвоем всегда интересно, к тому же у нас еще кошка. Любимица наша. Та самая белая кошка, которую вы видели в фильме.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
