«Если есть проблемы, человек уже не считается здоровым»

Денис Пономарев. Фото из личного архива

Победитель X Всероссийского конкурса «Национальное достояние России» Денис Пономарев — о разработанных им подходах к лечению сердечной недостаточности

Екатерина Жмырова

26 апреля, 2016 22:38

8 мин

В начале апреля в Москве наградили лауреатов ежегодного Всероссийского конкурса достижений талантливой молодежи «Национальное достояние России». Победителем и обладателем «Серебряного креста» стал аспирант Медицинского института ТГУ имени Державина Денис Пономарев. Его исследование посвящено качеству жизни людей с диагнозом «хроническая сердечная недостаточность». Точных статистических данных по этому заболеванию в России нет. Число так называемых «выявленных» пациентов — около пяти миллионов человек. Но, по словам, медиков, реальные показатели чуть ли не в два раза выше. Корреспондент «Русской планеты» пообщалась с молодым ученым, которого в 24 года официально признали национальным достоянием страны, и узнала, каким он видит будущее российский системы здравоохранения.

– Денис, вы уже являетесь практикующим врачом?

– Пока нет. В этом году я оканчиваю интернатуру медицинского института Тамбовского государственного университета имени Державина. Одновременно учусь в аспирантуре по направлению «Общественное здоровье и здравоохранение» и преподаю в родном вузе. Я занимаюсь здравоохранением, связанным с кардиологией. Планирую стать врачом-кардиологом.

– Расскажите о конкурсе и проекте, который представляли.

– Конкурс «Национальное достояние России» проводится на протяжении 10 лет. Было два тура — заочный и очный. В первом туре из всех присланных из разных уголков страны проектов члены экспертного совета отобрали около 300 лучших, которые нужно было защитить на очном этапе — Всероссийской конференции. Тамбовскую область представлял я один. Моя работа посвящена оценке качества жизни больных с хронической сердечной недостаточностью. Это заболевание по-прежнему остается одним из самых распространенных и тяжелых среди всех заболеваний сердечно-сосудистой системы и влечет за собой множество осложнений. Даже несмотря на достижения современной науки в области изучения патогенеза, клиники и лечения, смертность от хронической сердечной недостаточности продолжает оставаться примерно такой же, как и от онкологии. То есть тема очень актуальна и социально значима. Видимо, поэтому моя работа и имела такой резонанс.

– Хроническая сердечная недостаточность — это заболевание или синдром?

– А вот это как раз спорный вопрос. Есть Международная классификация болезней. Там хроническая сердечная недостаточность (ХСН. — Примеч. РП) числится как заболевание. Но в клинической практике — это синдром, то есть осложнение различных заболеваний. Причем не только сердечных, но и легочных, эндокринологических и других. То есть к подобной компенсации приводит какая-то патология. Но моей целью не является это разграничивать. Однозначно это патология, и ее надо лечить.

– Чем ваш подход к лечению ХСН отличается от тех, которые применяются на практике?

– Мне хотелось изучить проблему со всех сторон: и с клинической, объективной точки зрения и с субъективной — тех сторон, которые касаются качества жизни больных с таким диагнозом, степени удовлетворения их человеческих потребностей. Всех: социальных, духовных, биологических, психологических, физиологических. То есть подойти к задаче комплексно, рассмотреть ее в контексте здорового образа жизни в целом. Ведь если брать само определение здоровья — это же не только отсутствие заболеваний. Это и другие аспекты жизни — социальные, духовные, материальные. Если есть проблемы в этих сферах, человек уже не считается здоровым.

Денис Пономарев. Фото из личного архива.

– А можете пояснить эту мысль на конкретном примере?

– Возьмем, например, бабушку из села N, где нет никаких компьютеров, размеренная сельская жизнь, огород, живое общение и перенесем в мегаполис. Она же просто не сможет там жить. Даже если поселить ее в небоскребе в шикарной квартире со всеми удобствами, ее потребности не будут удовлетворены. Ей нужна ее привычная среда общения. В большом городе она заболеет и, возможно, даже в скором времени умрет. Или наоборот — отправить человека, связанного с умственной деятельностью, например, программиста, в глухую деревню. Он же не сможет там себя реализовать. Это социальные и психологические факторы, но медицинские факторы с ними тесно связаны.

– Как выявить эти социальные и психологические факторы?

– Есть специальные методики-опросники, выявляющие факторы риска и прогрессирования заболевания. В моей выборке было 120 человек — пациенты Тамбовской областной клинической больницы имени Бабенко. В основном это больные с хронической сердечной недостаточностью, которая осложнила течение гипертонической и ишемической болезней.

– Вы лично общались с больными?

– Да, в основном проводил опросы сам. И эти исследования показали, что ХСН, как правило, сопутствуют низкое финансовое благополучие больных, неудобство в схеме принятия лекарств, ощущение одиночества, семейные проблемы. Пациентам необходимо принимать не один препарат, а два-три и даже больше. Причем через определенный промежуток времени и этот ритм сбивать нельзя. Но далеко не все пациенты могут следовать инструкции. Сейчас, конечно, появляются новые препараты, в которых одна таблетка содержит сразу три компонента, но они и стоят намного дороже. Большинство пациентов, которых я опрашивал, страдают от одиночества. В основном это люди пожилого возраста, пенсионеры. И это тоже психологический момент: ты никому не нужен, ты не востребован, у тебя нет работы. Особенно это касается мужчин. При выходе на пенсию женщина может домашними делами заняться. Мужчины же чувствуют себя более потерянными, не могут себя найти. Нередко больные с ХСН сами изолируются от родственников, боятся стать обузой для семьи.

– Но ведь в наших больницах не принято вникать в личную жизнь пациента — лечат не больного, а болезнь.

– Да, у нас, как правило, все заканчивается объективными факторами. В больнице мы проводим инструментально-лабораторные исследования и лечим, грубо говоря, последствия. Это клиническая медицина, которая не касается тех самых субъективных факторов.

– Получается, что нужно менять всю систему на уровне государства, но возможно ли это?

– В идеале, конечно, надо менять систему на уровне государства, но можно, наверное, начать и с малого — поменять что-то на уровне города, отдельной больницы. Я планирую предоставить результаты своих исследований с конкретными предложениями в управление здравоохранения области, чтобы попытаться решить эту проблему.

– А какие у вас предложения?

– Как я уже сказал, над этой проблемой должны работать в комплексе медики, психологи, возможно, даже социальные работники. Нужно проводить мастер-классы для врачей с привлечением первоклассных специалистов. Я считаю, что в Тамбове возможно открыть школу хронической сердечной недостаточности. В отделении эндокринологии нашей областной больницы есть школа сахарного диабета, где людей учат жить с этим диагнозом. Им говорят: «Не относитесь к диабету, как к заболеванию, это просто ваш новый образ жизни». Сердечная недостаточность — это тоже образ жизни. Это определенная диета, адекватная физическая нагрузка, общение с другими людьми, у которых такая же проблема, что является очень важным. В школе перед больными должны выступать не только врачи, но и пациенты, которые могут поделиться своим позитивным опытом, объяснить другим, что с ХСН можно жить нормальной полноценной жизнью. Насколько я знаю, такая школа успешно работает в соседнем Воронеже.

– И стандартный вопрос начинающему специалисту — какие у вас планы на будущее?

– Летом оканчиваю интернатуру, беру специализацию по кардиологии с сентября и уже буду практиковать. Что касается аспирантуры, то мне в ней учиться еще три года. Планирую в диссертации расширить тему качества жизни. Изучать проблемы не только людей с хронической сердечной недостаточностью, а всех кардиологических больных в целом.

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе